20-летний Давид Темурян был демобилизован из армии 4 дня назад. В ящике рядом с другими предметами появилась медаль «За боевые заслуги». Улыбаясь под нос, Давид говорит, что сам не знает, за что командование наградило его такой наградой.
Давид уехал служить в Арцах, сначала - 1,5 года в Шуши, а уже во время войны - в Матагисе. Был день его дежурства, когда раздались первые выстрелы.
«Я немедленно связался и представил ситуацию, не прошло и несколько минут, как снаряды посыпались градом».
Но Давид говорит, что в тогда не было времени думать ни о чем другом, единственная мысль была только о том, что должен защитить землю и позицию.
Прошло несколько дней после начала войны, а необычная ситуация стала нормальной. Давид и его друзья попали в окружение.
Примерно десять минут задавала перекрестные вопросы, чтобы понять, как это произошло, как они вышли. Он слушал мои вопросы и улыбался, и все-таки мне удалось кое-что узнать.
«Танки подъехали и встали перед нашим убежищем..., мы просто надеялись, но каждую минуту ждали своей очереди. Как нам удалось выйти оттуда, - пусть останется секретом».
Тетя Давида, Анна Симонян, вспоминает, что десятки дней у них не было абсолютно никакой информации о местонахождении ее племянника, и, как и все остальные, в те дни они жили от звонка до звонка.
«Когда мы звонили в те дни, он говорил, что все в порядке, готовят салат. Если спрашивали, где он, говорил: «Вы что? Какие вопросы задаете?». А когда уже долгое время у нас не было известий о нем, только тогда я поняла, что значит - «кровь застыла в жилах».
Будучи в окружении ему часто приходила в голову, что все кончено, но какая-то сверхъестественная сила удерживала их, давала надежду, что спасутся․ Давид рассказывает - «Мы вообще не думали о том, чтобы сбежать, или оставить что-нибудь».
Давид демобилизовался, но, по его словам, еще не вернулся в реальность. А реальность очень горькая. За день до нашей встречи он был на похоронах своего друга. И на поле боя оставил много друзей. Отец Давида был участником первой освободительной войны Арцаха, участвовал в освобождении Шуши и по наследству передал Давиду идею сохранения прочности родных границ.
«Когда мы впервые услышали, что все кончено, мое сердце переполнилось болью, потому что земли, освобожденные моим отцом, остались на другой стороне... Матагис, Шуши, Горадиз․․․».
Мать Давида, госпожа Люся говорит, что со дня возвращения сына расспрашивают его, чтобы рассказал о тех днях. Давид молчит или говорит мало, очень мало. О службе Давида, об организационных вопросах матери Давида рассказали его друзья и добровольцы, которые служили вместе с ним.
Я ни разу не плакала в дни войны, - разоткровенничалась мама Давида, - как будто окаменела. В первый раз заплакала после подписания соглашения. Не знала, сама не понимала, рада или опечалена.
«Честно говоря, это было необъяснимое чувство, и я не понимала, что со мной происходит».
Пока мама говорит, Давид улыбался, просто, он выполнил свою работу, и просит не говорить об этом. Он решил для себя: надо продолжить то, что осталось незавершенным, еще многое осталось за нами должным.
Армине Геворгян